Фейерверки уже отгремели, заклинатели были слишком далеко, чтобы слышать звуки праздничного гуляния, и лишь яркие огни над дворцом свидетельствовали о том, что праздник еще в самом разгаре.

Ал нашелся в другом внутреннем дворе. Скинув верхнюю одежду, он без устали тренировался в фехтовании. У Шена задергался глаз.

— Что ты творишь⁈ — с возмущением воскликнул он.

Ал услышал оклик, опустил меч и обернулся. На него смотрел пылающий от негодования мастер Муан, а в шаге от него стоял сложивший руки на груди Шен. Ала совершенно не впечатлила злость старейшины пика Славы: он опустил меч и с ожидающим видом уставился на него, всем своим видом демонстрируя, что тот отвлекает его от важных дел.

Видя эту демонстрацию характера, Шен вздохнул.

— Иди за мной, — успокоившись, бросил он и, развернувшись, направился прочь не оглядываясь.

Ал перевел взгляд на «Шена». Тот кивком указал ему следовать за «Муаном», мысленно размышляя: «Интересно, если его высечь, что-нибудь изменится?». Отчего-то у него было странное ощущение, что они напрочь упустили его воспитательный возраст и теперь уже поздно.

Шен какое-то время сильно горел желанием дать Алу хорошую затрещину, чтобы вразумить, но все же путь к своей комнате остудил его эмоции. Зайдя внутрь, он коротко приказал Алу закрыть за собой дверь и развернулся к нему, окинув внимательным взглядом.

Ал уставился на мастера Муана, теряясь в догадках. Как-то Ал раньше не замечал за ним особого трепета к своему статусу мастера и заботы об ученике. Парень, конечно, был рад, что этот раздражающий тип выжил и вернулся к Шену, но рад был исключительно из-за Шена. Позволять критиковать себя он был не намерен. Он и так был в плохом настроении после битвы с Демнамеласом. И у него не было времени выслушивать всякие придирки.

— Раздевайся, — приказал Шен.

Ал уставился на только вернувшегося к жизни мастера. Он обернулся и посмотрел на закрытую самим же дверь: Шен остался снаружи. Потом он вновь повернулся к Муану.

— Ты не услышал? Я сказал: раздевайся.

— Зачем?

Шен внезапно вспомнил уже, казалось бы, далекое прошлое, когда Ал шарахался от его приближения и краснел каждый раз, стоило ему прикоснуться к нему. Он был таким щуплым и хилым тогда. Что не говори, но даже та неловкая забота со стороны Шена внесла свой вклад в развитие главного героя. И сейчас этот возмужавший парень молодым диким бычком уставился на него. Были б у Ала рога — того и гляди, забодал бы.

— Я… Старейшина Шен рассказал мне, как Демнамелас ранее уже пытался помутить твой разум и завладеть телом. Я просто хочу осмотреть твое тело и удостовериться, что на нем нет подозрительных меток.

Ал заалел от негодования. Вспоминать о «помощнике» даже мысленно было неприятно, а тут мастер Муан озвучил эту оплошность! Кто еще об этом знает⁈ Весь пик Славы⁈ Парню захотелось провалиться сквозь землю.

— Возьми себя в руки! — наблюдая смену эмоций на его лице, скомандовал Шен. — Нам теперь известно, что Демнамелас может вселиться в любого! Необходимо как можно скорее проверить тебя, чтобы исключить!

Алу было сложно взять себя в руки. И все же он сделал глубокий вдох и опустил голову, а затем стал развязывать пояс и стягивать верхнюю одежду.

Шен наблюдал за ним, нетерпеливо постукивая пальцами одной руки по запястью другой. В действительности он не думал, что Админ был способен в той ситуации оставить метку на теле Ала и вновь попытаться зацепиться за него, и все же необходимо было проверить даже малейшие возможности.

Ал стянул с себя рубаху и остался лишь в нижних штанах.

— Или их тоже снять? — едко спросил он.

— Снимай, — Шен не стал отказываться.

Ал не шелохнулся. Настаивать Шен также не стал. Он медленно приблизился, обходя Ала по кругу и разглядывая шрамы на его спине. Ярче всех выделялся тот самый, от стрелы, когда Ал закрыл его собой на серном озере. Каким-то образом стрела оказалась заражена сектой Хладного пламени, и Админ смог ослабить защиту Ала через нее. Сейчас на том месте бугрился безобразный шрам. Но были и другие: явные порезы от меча, давнишние и не очень, и свежие раны, нанесенные Админом. Шен видел раны от искр: та, что на предплечье, была небрежно перемотана, другая искра пронзила плоть в районе плеча по касательной, и сейчас ранение покрывала кровавая корочка. Однако, кроме того, предплечье уродовала сеточка из старых шрамов.

Шен потянулся и провел по ним подушечками указательного и среднего пальцев.

— Это еще откуда?

Ал вздрогнул и отошел на полшага. Отчего-то ему показалось, что вместе с прикосновением чужих пальцев его прошиб озноб.

«Не ваше дело» — не сорвалось с его губ, хоть и крутилось в уме. Ал поднял взгляд и увидел, что мастер Муан смотрит на него обеспокоенно и… расстроенно? Этот взгляд был каким-то странным. Он раздражал, и Ал ответил из-за злости, хоть сначала и не собирался говорить:

— События в Кушоне. Когда Шен потерял над собой контроль… из-за вас.

Шена словно молния поразила. Он застыл на месте, невидящим взглядом уставившись перед собой. Произошедшее в Кушоне вспоминалось яркими вспышками. Когда он ранил Ала? Он совершенно не помнил об этом. Кого он еще ранил? Так главы боятся его не просто из-за мерцающего ядра? Что произошло в Кушоне? Он кого-то убил?

Ал с удивлением смотрел на изменившегося в лице старейшину пика Славы. Он полагал, что его слова вызовут у того досаду или, может, стыд. Однако в его глазах читались страх и растерянность. Казалось, обвини Ал его сейчас в любом преступлении — он поверит и примется сожалеть.

Ал нахмурился. Он только сейчас подумал о том, что Муан совсем недавно вернулся с того света, буквально вырвав у смерти второй шанс. Возможно, разум его не совсем пришел в норму. Ал хотел было что-то сказать, но не смог подобрать слов.

Шен попытался вспомнить события в Кушоне и не смог. Он хорошо помнил последний разговор с Муаном, как тот был разочарован, когда Шен сказал, что не верит в судьбу и их встреча и любовь — всего лишь случайность. Почему он так хорошо помнит тот разговор? Это не имеет смысла.

Последующие события превратились в калейдоскоп сменяющихся вспышек. Он помнил, как видел глазами Муана и кричал ему бежать. Скорее ощущениями помнил, как пытался его защитить. Момент, когда его пронзили мечи, он помнил смутно. Не мог бы точно сказать, в действительности все происходило так или разум достраивал картину. В тот момент вокруг был лишь свет. Слишком много света.

Шен прикрыл глаза.

Следующее, что он отчетливо помнил, это как Муан стоит перед дверью, а сквозь него просвечивается стена. И свой крик он тоже помнил, и ту самую боль. Эта боль забрала все остальное.

Бессознательно Шен приложил руку к груди.

— Мастер Муан? — Ал с тревогой вглядывался в его лицо. Не следовало затевать этот разговор. Он не думал, что может последовать такая сильная реакция. — Мастер Муан!

Внезапно тот вцепился в его руки, лихорадочным взглядом уставился в глаза и прошептал:

— Это ведь правда? Он ведь вернулся? Это ведь реальность?

Ал замер. Молния будто поразила его от макушки до пяток, электрическими разрядами прошла по позвоночнику и застыла где-то в груди.

— Что происходит?

Дверь распахнулась, на пороге стоял Шен.

Шен… Шен… Шен ли?

И если Шен стоит там, тогда почему?..

Мысли пришли в смятение, Ал не мог найти определения странному чувству, сдавившему его грудь.

Цепляющийся за его руки Муан медленно разжал пальцы и обернулся. Он смотрел на Шена, не двигаясь с места и не пытаясь что-то сказать.

— Вы закончили? — чересчур беззаботным